AYGOLEK

Предостережение:

..в тексте широко используются ненормативная лексика и низовые формы человеческого общения.

Все персонажи вымышленные, любые совпадения с реальными событиями случайны....

Это гимн любви и конечности жизни. По сути дела это Ромео и Джульетта 21 века:

Писать надо просто, плохо, длинно и никак - чтобы всем было скучно и противно.

Игорь Яркевич - писатель гадёныш

ПРОЛОГ

Жизнь идет, и надо делать выбор. Иначе нельзя никак! Вот он приблизительно какой:

Олжас или Айтматов, папа или мама, день или ночь, қала или дала, правда или ложь, любовь или секс, шай или кофе, весна или осень, мысық или кушік, возвысить степь или горы, мұнай или газ, солнце или луна, конина или говядина, соль или соевый соус, свобода слова или республика, масқарапаз или тарбие, а если масқарапаз, то с кем - с мужчиной или с женщиной, с мальчиком или с девочкой, Момыш ұлы или Мустафа Шоқай, Бибигуль Тулегенова или Роза Багланова, "Құлагер" или "Көксерек", Биембет Майлин или Ғабит Мусрепов, "Наш милый Доктор" или надежный врач, казах или русский, брюки или джинсы, «Уркер», или «Ұлы Тау», или все-таки «JCS», съесть все самому или поделиться с другом, айтыс или терме, кумыс или шубат, шапан или костюм, кино или театр, Самал или район Бутаковки, быть говном для власти или говном у власти, боқ или сыдык, Макпал Исабекова или Марат Бисенгалиев, Марат Гельман или Саша Бреннер, кришнаиты или вахаббиты, ақыл или адал, кровь или пот, грязь или ложь, секс со спортом или душа с телом, преступление или наказание, дағдарыс или тозақ, Нур Отан или Азат, война или мир, Китай или Россия, друзья или семья, Европа или Азия, Назарбаев или Кунаев, Астана или Алматы, Абай или Пушкин, конец века или конец света, послать на х..й или терпеть, искусство или реальный скучный мир.

А выбор уже сделан. Сделан самой жизнью - Олжас (хотя Айтматов лучше), и папа и мама и тоқалка, и день и ночь, город, ложь, любовь, чай, весна, собака, возвысить степь не унижая горы, нефть, солнце, жылқы ет, соевый соус, свобода слова, масқарапаз, жить половой жизнью с женщиной, бөпешек не трогать, Мустафа Шоқай - он трагичнее, обе хороши, "Көксерек", союз писателей, надежный врач, их невозможно разделить - они друг без друга не смогут, жинсы, все-таки Ұлы Тау, самому, айтыс, шубат, смотря где, кино, район Бутаковки - там воздух чище, говном для власти, кал, Макпал, Канат Ибрагимов, обоих в жопу, ум, қан мен тер, грязь, спортивно - оздоровительный центр «Луксор», преступление - оно короче, дағдарыс, одно другому не мешает, мир, без обоих нельзя, скорее всего внук, синтез - Евразия, Назарбаев, Алматы, Абай (но и без Пушкина не обойтись), конец века, терпеливо послать, искусство.

1

У неё были белые красивые волосы. Крашенная блондинка, скорее всего мешаная казашка. Зеленые глаза неподвижно уставились в усыпанное крупными звездами киргизское небо.

-- Посмотри на нее - она как живая только и смог сказать Жагор Серику.

Всего час назад они волочились по пустынной трассе Бишкек - Чолпон Ата глотая пыль от проносившихся автомобилей. Беззаботные гомонящие компании на больших машинах с алматинскими номерами дерзко слепили фарами. Наконец пришла долгожданная жертва - очень ухоженный труп молодой женщины, выпавший из искореженного, разбитого в нет БМВ.

Жагор и Секе - два неразлучных друга. Двое отверженных горьких пьяниц и неудачников иссык-кульского побережя, влачат жалкое существование между Бостырями и Чолпон - Атой, собирая на зонах отдыха пластиковые бутылки и продавая "чебачка" (местная пивная рыбка).

Народ на пляжах давно уже разошелся и им еще топать до ночлега, а на дороге лежит жмурик.

- Ай, Жаке, тыңда, - сказал Серик, - на дороге никого. Давай её утащим! Ну, шешең? Қалайски, слабо?

- Чё-то я очкую, пи...лей опять получим а то и срок намотают...

- Какого х...я, чумаход, я тебе щас сам от...уячу! За ноги бери "белоснежку".

- Я тебя сам вы...бу, Серый!

- У нас мало времени! Скоро появятся эти казакляры на своих точилах! Бросаем её в мешок! Быстрее! Тащим ее на берег!

Схватили, замотали в китайские пакеты и бегом, продираясь сквозь кусты в свое укромно место возле опуса времен Акаева, то биш музея всех религий.

Луна скрылась за тучами когда тяжело дыша они бросили ношу на песок Иссык-Куля.

- Бля, где заначка? Слушай, мне страшно!

- Да не ссы ты!

ЛИРИЧЕСКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

- Мама,мама, кто это?

- Доча, не показывай пальцем, это казахи, они жили тут еще до нас

- Мама, они что кетайцы, да?

...из разговора с ребёнком, Алма-Ата, район Зелёного базара 1972 год

...то были годы разгула қазақского "глямура". Короткий Золотой Век, когда расплодившиеся без меры парақорлар (перс. буквально - «падкий на деньги») всех мастей с многочисленными отпрысками, зачатыми в саунах и бодрумах, на ибицах и ёбицах буйно пировали на просторах обеих республик.

Подлое, чванливое, отвратительное и бесчестное поколение казахов, дерзко взращенное на нефтедолларах.

Трасса Алматы - Чолпон Ата, 2005 год

2

...пошел на х...й! - хлопнула дверью и свалила на длинных ногах по $ 500 000 за каждую коленку.

- Иди ты на х..й! Иди ты на х..й! Иди ты на х...й!

Рявкнула турбина пятилитровой восьмерки - и в ночь!

Разве о такой жизни она мечтала в молодости? Лучшая пара обеих столиц. Где бы они не появлялись вдвоем - солнце гасло, и бледнела луна. Звезды падали к их ногам и мир крутился только вокруг них. Е...лись как говорится у студентов "до брызгов", извиваясь как змеи.

Я не вру.

Они были зе бест. Пошлая алматинская тусовка бриллиантовой и золотой молодежи по уровню умственного и духовного развития чисто сосала и находилась на низшей стадии развития по отношению к Канату и Балнур.

Кана - писаный красавчик и большая умница, отучился в Гарварде и с ненавязчивым пинком дяди - вицика потянул одну за другой нефтяные компашки и финансовые группежки.

Но Бала ни в чем не уступала, а что касается литературы и дружбы со всяким по выражению Каны, "отребъем и попрошайками", то есть с твоческой тусовкой (писателями, артистами, музыкантами, акционистами - модернистами) явно превосходила своего яицеголового супруга.

Я не помню с чего поползли слухи...

Наверное, с кошек.

Точно знаю;

мир делится на тех, кто любит Котов и на тех, кому доверять не стоит...

Если применить эту дилемму к любви, то она выглядит так:

- те, кто любит собак, хотят быть любимыми

и напротив, кто тащится от кашаков тот хочет любить.

Клянусь, бес пезды это так!

Трагедия казахов состоит в том что они в прошлом народ кочевой и не очень-то любят кошек а значит молодые и преуспевающие особи жестко зациклены на своем эго и в натуре считают что все в этой жизни обязаны если не любить их то на крайняк повиноваться ихним злым и частым потребительским импульсам.

ПОРТПЕЛЬДЕ ТЕНДЕР,

ҚОЛЫҢДА FENDER БОЛСЫН!

ЕКОНОМИКА КЛАСТЕРЛІ,

ЖЕРІҢ КАДАСТЕРЛІ БОЛСЫН!

БИЗНЕСІННЕН ҚҮТ, БЕРЕКЕ,

ДИВИДЕНД ҚОР!

(казахское бизнесменское пожелание)

3

Короче у Каны перестал стоять. Это грустное, но, в общем-то, поправимое недоразумение случилось в начале Мирового Кризиса. Цены на нефть тоже упали, банки снизили ставки и отказались рефинансировать импотеку. Ипотеку. Казахские бастыки и предприниматели с горечью усвоили поговорку: "Надо лечиться на Канарах, чтобы не подхватить туберкулез на нарах.

Зато активизировалось художественно-авангардистское "отребъе" Героями на 15 минут становились дерзкие поэты из зассаных и засранных микровских многоэтажек. Пришла беда - отворяй ворота. Бала, милая, трепетно-любимая, стала пропадать на вернисажах и андерграудных флэтах. Полюбила кокаин и анашу.

Кана трогал растрепанную головку и с ужасом ощущал, как у него растут рожки...

...Начнем с херового, когда было в жизни трудно, не было ощущения, что это плата за ошибки, или ощущения, что не правильно выбрал путь? Принял не то решение?

Если так рассуждать то плата за жизнь-болезни и смерть, на чем в общем-то зиждется вульгарный догматизм по формуле: грех - наказание, благое дело -поощрение и в конце жизни рай. В таком случае все очень скоро стали бы праведниками. Током долбануло - ага, надо исправляться, в лужу наступил - вот он тебе "День сурка". А если серьезно то вряд ли можно что-то исправить в жизни, что было то было - мне представляется что лучше попытаться искупить свои преступления. Умные люди называют такое мировоззрение архаичным и еще фатализмом.

Художник К.Ибрагимов публицисту С.Буксикову

Она пришла очень поздно, бухая и накуренная, с расширенными зрачками. Явно вы...банная.

Последовала сцена, о которой скучно писать. В разгар драки, когда Бала получила кулаком в грудак и временно отключилась, раздался звонок: "дядко застрелимшись!"

4

А тот, кому ты вся, со всей своей любовью, Живая отдалась во власть, Он мертвою тобой, твоей насытил кровью Свою чудовищную страсть?

(Шарль Бодлер. ЦВЕТЫ ЗЛА, Мученица - Картина неизвестного художника)

Над Иссык-Кулем звёзды заволокло набежавшими из-за гор казахскими облаками. Жагор и Секе возятся со своей страшной незнакомкой, шарятся по карманам, оббирают труп, снимают дорогую одежду:

- О, жаратқан, только посмотри на эти длинные светлые волосы, прямо до самого котенчика! Но она УМЕРЛА! Насовсем умерла, раз и навсегда. Шешеңның амы! Я этого просто не понимаю.

- Қотақты шәйнама. Ты лучше скажи, что мы теперь с ней будем делать?

- Как по-твоему, нас кто-нибудь видел? - спросил Жагор.

- Вряд ли, иначе менты уже были бы здесь.

- А как ты думаешь, окрестности они будут обшаривать? - Братан, ты же знаешь, что в Бишкеке щас творится, демонстрации, президент в Алмату бежал... - А, пиляд, похоже, ты прав. - Интересно, когда покойники начинают коченеть и когда они начинают вонять? - На занятиях по анатомии говорили, на трупное окоченение требуется какое-то время.

А вот вонять она, может быть, начнет очень скоро. Это все равно, что барана убить, а кровь арамскую не сливать. Ведь недаром кровь, выпускают, сразу, как только трупак привозят в морг, а эта на дороге валялась. Так они, два пьяницы, продолжали накуриваться иссык-кульским "дичком" и пить дешевую бормотуху; порой они даже забывали о покойнице и на свой довольно невнятный манер трендели на другие, неясные и важные темы. Потом разговор снова зашел о покойнице.

Балнура все еще лежала на месте.

- Как по-твоему, сколько лет ей было? - Мне она мертвой не кажется, - сказал Серик - Она мертвая. - Но посмотри, на эти груди! На эти бедра! На эту пи...ду! Пи...да и сейчас живой кажется! - Ага, - сказал Секе, - қатынның көты блазығымызды сорып сасыпкетеді; мохнатка, как говорится, первой кончает и последней кончается.

Он подошел к пи...де, дотронулся до нее.

- Ты посмотри, Жаке, до чего эти крутые додумались! У неё же волосы на лобке выстрижены как ящурка и покрашены как пламя!

Потом Серик приподнял одну грудь, поцеловал долбаную титьку. - Очень грустно, всё очень грустно - всю жизнь напрягаемся как лохи, чего-то пыжимся и в конце концов умираем. - Не надо было эту казашку лапать, - сказал Жагор. - Она красивая, - сказал Секе, - даже мертвая она ах...тельная. - Ага, но будь она живая, на такого бичугана и урода, как ты, она бы и пару раз не взглянула. Ты же это знаешь, да? - Щешең! В том-то и дело! Теперь-то она не сможет сказать "НЕТ"! - О чем это ты, на х...? - О том, - сказал Серик, - что у меня на неё стоит. И ЕЩЕ КАК СТОИТ!

5

...и вот, беда хлынула в раскрытые двери уютного семейного гнёздышка потоком. Не выдержав жесткого наезда «фиников» и чекистов, покровитель Каны, дядька вице-премьер в эту злополучную ночь был найден с тремя дырками в туловище и с одним дымящимся контрольным отверстием в голове...

По сложившейся мрачной традиции казахское МВД классифицировало это как самоубийство на почве измены жены и расстроенной алкоголизмом психики.

Все было кончено, карьера, любоп, семья, волнистые попугайчики. Поздно было просить прощения у Балы. Она как раз начала приходить в себя. Давно так не получала от Каны, вот ведь сучёнок, кто его научил так бить? Не в лицо а прямо в титьку из которой она выкармливала их первенца - балапашку.

В грудь бить женщину подло и эффективно, если кто мужики не знает, примите на вооружение:

совсем не обязательно выбивать сахарные зубки своим возлюбленным, загревать их пинами таскать за волосы. Достаточно разок коротко и с поворотом уе...ать в грудак и все, пипец, баба сразу вырубается. Это всё равно, мужики, если нас пи...дануть каблуком по яицам.

Бала прощала мужу многое - сама была в последнее время не подарок, но такого болезненного унижения никогда не испытывала.

Эх, Кана, Кана, х...яна. А ведь любимой называл, в губы целовал. Интимную 3D стрижку цветную для него делала.

Все, проклятый, ухожу. Еду к этому, как его, ну к этому ссыкуну - поэтику. Он, страдалка, давно уже хочет. Пойду и дам ему, пусть радуется, бишара....

...но шешеңамский субтильный поэтик, отворивший двери испуганно таращился на дьявольское искушение в виде Балы, а за его спиной в серой холостяцкой постельке шевелилось аморфное существо с розовыми сосцами.

Это было уже слишком...

Что делает глубоким ночером отпизженная мужем и отвергнутая любовниками образованная алматинка в таком случае? Правильно, топит 160 км. в час в сторону Бостырей на зону отдыха лысого дядьки Кақпасова.

Бледная и заплаканная, иступленно насилует движок точила и попадает вместо иссык-кульской вечерины с шумной компаней праздных балбесов на бич-пати, мертвая и смиренная.

6

Серик отошел, зацепил бутыль, налился из горла. Потом он подошел к Балнуре, принялся целовать груди, гладить ее длинные волосы и наконец - целовать эти мертвые губы, передавая поцелуи мертвецам от живых. А потом он на нее взобрался. Это было ПРИЯТНО. Секе впихивал и судорожно делал проникающие движения. Ни одной подобной е..ли за всю его жизнь! Он кончил. Потом скатился на песок. Вытерся рукавом. Жагор смотрел на всё это, то и дело, поднимая ко рту огнетушитель сивухи. - Алла, кешерегор мены. Жаке, это было прекрасно, рахатизм, кайф! - Да ты е...анулся! Ты же только что трахнул мертвую бабу! - А ты всю жизнь ебешь мертвых баб - мертвых баб с мертвыми душами и мертвыми п...здами, - только ты об этом не знаешь! Прости. Жаке, но ебля с ней была просто прекрасна. Мне ничуть не стыдно. - Неужто она так хороша? - спросил Жагор. - Ни за что не поверишь. Секе пошел в сторону отлить. Когда он вернулся, Жагор уже взобрался верхом на труп. Жаке трудился на славу. Чувственно негромко стонал и охал. Потом он наклонился, поцеловал эти мертвые губы и кончил. Жаке скатился на землю, обтёр член и стряхнул своё кончалово: - Ты прав. Лучшей ебли у меня никогда не бывало! Потом оба сели, по-казахски поджав ноги, и посмотрели на нее. - Интересно, как ее звали? - спросил Серик. - Я влюбился.

Жагор рассмеялся. - Теперь я знаю, что ты ахуел! В живую-то бабу только полный мудак может влюбиться, а ты в мертвую втрескался. - Ну и хуй с ней что втрескался, - сказал Секе. - Ну, махаббат так махаббатизация, ну и х...й с ней - сказал Жагор, - мысыққа ойын - тышқанға өлім керек. (кз. пословица - кошке игра а мышке п..здец) Что делать-то будем? - Унесем ее отсюда к черту, бросим в воду! - ответил Серик. - А потом? - Там же холодно. - А это нас не е..ет - она же дохлая, это она почувствует не больше, чем чувствовала твой қотақ. - А твой? - спросил Жагор. - Мой она тоже не чувствовала, - ответил Секе.

А она, дважды отъебанная, замертво изнасилованная, лежала на пакетах. - За дело, братан! - заорал Серик. Секе схватил ее за ноги и стал ждать. Жагор схватил ее за голову. И вновь она то и дело ударялась головой, бедрами и тощей задницей о прибрежные камни и мусорные контейнеры. - Обожди, обожди, брателло! - заорал Серик. - Что такое? - Бутыль с бухлом, .п...здюга! - Ах да, конечно. Жагор сидел и ждал рядом с мертвой пиздой. Серик был человеком слова. Он выбежал из кустов с пузырем бормотухи.

7

Была чудесная, теплая ночь и было, конечно же, полнолуние. Правда, не совсем уже ночь. Было уже четыре пятнадцать утра. Время, тем не менее, подходящее. Они остановились. Потом выпили еще по глотку доброго пойла, понесли её тело к морю по длинной песчаной-препесчанной тропе. Они дошли до того участка песчаного пляжа, куда время от времени добиралось озеро - море, до того участка песка, где было мокро, промозгло, полным-полно маленьких насекомиков и ямок с водой. Положив труп на песок, они хлебнули из бутыли. Изредка их всех слегка обдавало чрезмерно большой волной: Жагора, Серика, мертвую П...зду Балы. Жагору пришлось встать поссать, и, будучи обучен нормам морали двадцатого века, он отошел немного в глубь берега. Пока его друг ссал, Серик взглянул на мертвое лицо, обрамленное сплетением водорослей, обдуваемое предгорным утренним ветерком. Утонченное, капризное личико, носик чересчур острый, зато очень красивые губы - а потом, хотя ее тело уже начало коченеть, он наклонился, очень нежно поцеловал ее в губы и сказал: - Я люблю тебя, қаншық ( кз. сука, бук. ссущая кровью) ты дохлая.

Жагор проссался, вернулся.

- Серый, ты конечно не местный, но наши қыргызы говорят, что дочери одного древнего хана напились пены из этого озера и понесли (забеременели). Отсюда и пошёл весь род киргизов...

- Красиво?

- Очень! - Мне нужно еще выпить. - Давай! Я тоже глотну. - Я поплыву с ней, - сказал Серик. - А ты хорошо плаваешь? - Не очень. - А я хорошо. Я с ней поплыву. - НЕТ! НЕТ! - крикнул Серик. - Бля, хватает орать! - С ней поплыву я! - Хорошо! Хорошо! Серик сделал еще глоток, отбросил в сторону пузырь, поднял женщину, и шаг за шагом понес ее в сторону бурунов. Он был пьянее, чем ему казалось. Несколько раз большие волны сбивали обоих, выбивали ее у него из рук, и ему приходилось подниматься на ноги, бежать, плыть, прилагать неимоверные усилия, чтобы отыскать тело. Потом он находил ее - эти длинные, длинные волосы, крашенная п...ёнка. Она очень походила на ангела. Возможно, она и была пери. Наконец Серик оттащил ее за буруны. Там было тихо. На полпути между луной и утренней зарей. Несколько мгновений он держался с ней на поверхности. Было очень тихо. Ымырт, сумерки когда еще не рассвело но уже брежжил рассвет. Излюбленное время рыбаков, маньяков-извращенцев и художников. Наконец, он легонько оттолкнул тело. Она отплыла, наполовину скрывшись под водой, вокруг тела кружили пряди длинных волос. Она все еще была красива, даже мертвая, да и какая бы ни была.

Развеялись тучи, Ай - Ханум бетын ашты. Бала как бы поднялась над водой по лунной дорожке.

- Айголек в немом экстазе шепчет Серик.

Айголек - қазақша лунное сияние, лунная дорожка.

Она поплыла прочь от него, подхваченная неким течением. Ее поглотил старикашка Иссык-Куль. Потом Серик вдруг от нее отвернулся и попытался доплыть до берега. Казалось, берег очень далеко. Обессиленный, он доплыл на последнем взмахе, и последний бурун вынес его на берег. Он с трудом поднялся, упал, встал, пошел вперед, сел рядом с Жагором. - Значит, она уплыла, - сказал Жагор. - Ага. В гости к Иссык-Көль Байке. . - Дай-ка глотнуть. - Хватает с тебя. Мы уже почти все высосали. - Ага.

По дороге домой они принялись спорить кому добивать бухло, потом Серик вспомнил об Айголек. Он опустил голову и заплакал. Так плачут только брошенные мужчины, навзрыд отвернувшись от всего мира в спинку облезлого дивана, дергаясь в немых конвульсиях. - Ты, калбит, всегда был ссыклом и слабохарактерным, - сказал Жагор, - всегда.

Қанат Ибрагимов

21 августа 2009 г.

22: 20 часов